Венгрия против Сороса: нелиберальная демократия нашла себе врага

"Мы [нецензурно] очень злые", - утверждает плакат в руках у бородатого молодого человека в толпе протестующих на будапештской Площади Героев. На оборотной стороне плаката - изображение Путина и малоприличное слово, приклеившееся к президенту после дела о Pussy Riot.

"То, что у нас творится, очень похоже на Россию, - говорит стоящая неподалеку женщина по имени Анна-Мария. - И это напоминает нам об очень неприятных временах".

Крупнейшая за последние годы волна протестов в Венгрии началась с давления властей на Центрально-европейский университет (CEU). Но недовольные, вышедшие на улицы в центре Будапешта, быстро припомнили правительству Виктора Орбана и многое другое. 

По их мнению, попытки правительства давить на университетскую науку и гражданское общество очень сильно напоминают методы, которыми действовали российские власти. Вот почему у Анны-Марии на плащ наклеен стикер "Остановим Москву".

А правительство и его сторонники считают, что либеральный университет - часть координируемой из-за рубежа кампании по уничтожению традиционных ценностей венгерского общества и подрыву национального суверенитета.

Зачинщиком этого власти называют самого, пожалуй, знаменитого из ныне живущих уроженцев Венгрии, американского финансиста и филантропа Джорджа Сороса.

Это еще больше укрепляет сходство с Россией. Там на протяжении последних 15 лет организации, получавшие финансирование от фондов Сороса, сталкивались с обвинениями в работе против интересов страны. Окончательно работа фондов Сороса в России закончилась с принятием закона о "нежелательных организациях" в 2015 году.

Многим кажется, что Венгрия идет точно таким же путем. Тот факт, что это происходит в стране Евросоюза, их изумляет.

Никакой политики, только бизнес

Сорос основал CEU в 1991 году, надеясь, что новый образовательный центр со студентами и преподавателями со всего мира поможет Венгрии и центрально-европейскому региону быстрей совершить переход от социализма к демократии.

За четверть века через вуз прошли почти 14 тысяч студентов из 133 стран. В CEU просят не называть вуз "университетом Сороса". Миллиардер дал университету большую часть первоначального капитала, но давно занимает в совете попечителей лишь почетную должность и к управлению учебным процессом не причастен.

Трения между властями и университетом, если и были, за пределы Венгрии не утекали, и поэтому со стороны скандал казался стремительным.

В конце марта было объявлено, что правительственная проверка нашла масштабные нарушения в нескольких десятках учебных заведений иностранного происхождения, а в CEU они оказались, по мнению властей, настолько вопиющими, что потребовался специальный закон. Он был внесен в парламент и принят без долгих дебатов через неделю, 31 марта.

Столь же стремительным был и протест против законопроекта. 2 апреля около десяти тысяч человек вышли на набережную Дуная в центре города. Из-за границы их поддержали политики из десятка стран и полтысячи видных ученых, в том числе и 17 нобелевских лауреатов. Все они заключили, что венгерские власти пытаются придушить CEU и ведут наступление на свободу науки вообще.

"Это был более широкий протест в поддержку академических свобод вообще, - говорит студентка магистратуры CEU по социологии Дарья Дубовка, вышедшая на тот митинг.

В Будапешт Дарья приехала из Петербурга, где окончила Европейский Университет. Теперь этот российский вуз пытается опровергать похожие обвинения.

"Мне видится большое сходство, - говорит Дарья. - Во-первых, идеологическое различие в риторике обоих правительств и вузов. В случае Европейского в Санкт-Петербурге это депутат Милонов, который славится своими ортодоксальными и консервативными взглядами, у него были вопросы к гендерной программе в Европейском. И тут [в CEU] тоже были вопросы к этой программе, к либеральным исследованиям".

Принятый Венгерским парламентом закон об университетах касается всех иностранных учебных заведений. От них требуется иметь отделение в стране первоначальной регистрации, а власти этой страны должны заключить специальное соглашение с властями Венгрии.

Но из всех иностранных вузов невенгерского филиала нет только у Центрально-европейского, так что в массах нововведение быстро окрестили "законом CEU".

9 апреля уже по меньшей мере 60 тысяч человек вышли в центр Будапешта с призывами к президенту страны Яношу Адеру не подписывать законопроект.

Пока президент думал, в лояльных правительству масс-медиа появились утверждения о том, что многие из протестующих были якобы специально доставлены в Будапешт на автобусах и самолетах на деньги, - нетрудно догадаться, - Джорджа Сороса.

Демонстрации повторились 12 и 15 апреля.

Президент думал до последнего, но закон все-таки подписал, правда, призвав при этом власти и университеты к переговорам.

Сделать кампус за полгода

Проректор CEU Ева Фодор не понимает, кто должен быть субъектом этих консультаций.

"То они говорят об американских властях, то о штате Нью-Йорк [в этом штате зарегистрирован CEU - ред.] Неясно, с кем должны переговариваться мы, и с кем нужно переговариваться американцам. Но мы всегда были открыты для консультаций и переговоров. Мы много раз искали контакта с правительством и министерством образования... Они отказываются с нами говорить", - объясняет Ева Фодор.

Если цель - прижать университет, то чем именно он может не устраивать правительство или лично премьер-министра Виктора Орбана? Может, действительно, дело в гендерных исследованиях?

Проректор считает, что это несерьезно, и говорит, что похожая программа только что получила государственную аккредитацию для преподавания в одном из крупнейших государственных вузов - ELTE.

"Нет в наших курсах ничего такого, что могло бы особо раздражать власти, - уверена проректор. - Как и любой университет, мы поощряем студентов к тому, чтобы мыслить критически, глядеть на мир без предрассудков, задавать вопросы любой власти, рассматривать все с разных точек зрения. Считает ли правительство это проблемой? Видимо, да. Но этим занимаются во всех университетах".

Каких именно?

"Ну, каких-то хороших", - говорит проректор так туманно, что непонятно, существуют ли такие вузы в Венгрии.

Проректор Фодор утверждает, что CEU останется в Будапеште, и о переезде в другую европейскую страну речи не идет. Она повторяет, что университет готов к переговорам и соглашениям, но свою свободу в выборе предметов и способов преподавания и исследований обсуждать не намерен.

Если переговоры ни к чему не приведут, то тогда университет будет подавать иск в Европейский суд.

Но все это процессы долгие, а в новом законе говорится, что выполнить требования, в том числе и о создании кампуса в стране первоначальной регистрации, надо к январю 2018 года.

Даже если бы университет хотел это сделать (а он считает это требование неправомерным), создать еще один вуз в Америке за полгода с небольшим нереально, говорят в CEU.

Ушли в политику

Статистика говорит, что 10% выпускников CEU состоят на госслужбе. Этот университет заканчивал нынешний президент Грузии Георгий Маргвелашвили, бывший замминистра образовании России Игорь Федюкин (ненадолго ставший знаменитым борьбой с фальшивыми диссертациями), политики и министры в Эстонии, Сербии и Румынии.

Представитель венгерского правительства Золтан Ковач тоже выпускник CEU. И тоже немного знаменитость, потому что его цитаты расходятся по всем мировым СМИ.

Ведь из венгерских чиновников никому, кроме Ковача, общаться с иностранными журналистами не разрешено.

Ковач недоумевает: почему из чисто технического вопроса, ситуации с соответствием университета национальным правилам, сделали такой политический скандал?

"Я учился там семь лет", - подчеркивает он, соглашаясь с тем, что ничего крамольного в академическом материале CEU нет.

"Законодательное регулирование никак не затрагивает научную свободу. Создают какую-то выдуманную историю. Всю неделю говорят о закрытии университета, наступлении на свободу науки. Регулирование не имеет к этому никакого отношения. Оно относится ко всем в равной мере, особенно к иностранным вузам. Но нельзя согласиться с тем, что у кого-то есть привилегии", - заявляет Ковач.

Под привилегиями правительство подразумевает то, что CEU может дать своим выпускникам сразу два диплома - венгерский и американский.

Чиновнику абсолютно очевидно, что резкий рост числа митингующих в центре города за две недели апреля объясняется намеренной политизацией протеста.

"Это уже совсем не про CEU. Это - антиправительственные выступления, политические", - говорит он.

Недовольные с этим и не спорят.

"Согласен, что это политический протест, но он таким был всегда, - говорит студент Дэниел Берг, один из организаторов последних митингов. - Это была срежиссированная политическая атака на университет. Очевидно, что им не нравится господин Сорос, и они решили выместить злость на университете".

И тут тоже спора нет. В правительстве не отрицают, что Сорос им неприятен.

Проблемы с мистером Соросом 

"У нас есть проблемы с мистером Соросом, - говорит Золтан Ковач. - Ну, или точнее, у него с нами. Посмотрите на его речи и интервью за последние пару лет. Ясно, что он хочет быть политическим оппонентом. И это проблема. Он использует свои деньги и влияние своих организаций, особенно в сфере неправительственных организаций, чтобы оказывать давление и продвигать политическую повестку".

Так было не всегда. Когда-то давно, еще до того, как Золтан Ковач был студентом в CEU, нынешний премьер Виктор Орбан тоже воспользовался щедростью американского финансиста и отправился учиться в Оксфордский университет.

Впрочем, обучение он не закончил и вернулся, чтобы участвовать в венгерской политике. Теперь он открыто называет Сороса врагом государства и предлагает вернуть фонду "Открытое общество" ту, давнюю стипендию.

Окончательно Орбана и Сороса рассорили мигранты. В разгар кризиса с беженцами в 2015 году венгерский премьер распорядился воздвигнуть забор на границе с Сербией, откуда шел основной людской поток.

В дальнейшем риторика властей и законы в отношении мигрантов только ужесточались. Теперь сербско-венгерская граница закрыта практически наглухо. Из тысяч беженцев, добравшихся туда из Греции по так называемому "балканскому маршруту", в Венгрию впускают по 10 человек в день.

Всех их помещают в жилища, сооруженные из стальных контейнеров. Там беженцы будут ожидать решения о предоставлении убежища. Статистика говорит, что положительное рассмотрение таких дел крайне маловероятно.

В эти лагеря должны были перевезти всех тех, кто до сих пор находился в открытых миграционных центрах в глубине венгерской территории.

Впрочем, за многие месяцы суровой антиммигрантской полемики большинство просителей убежища поняли, что в Венгрии им искать нечего, и выбрались из страны через западную, австрийскую границу.

Мигранты, застрявшие в Сербии, пытаются прорываться через заборы и колючую проволоку. Их, как правило, отлавливают и возвращают обратно без особых церемоний. Выдворенные таким образом утверждают, что их травили собаками, избивали, раздевали и издевались.

"Жертвам многих других конфликтов повезло больше. После вторжения советских войск в 1956 году 20 тысяч венгров бежали в Австрию и Югославию и в течение нескольких месяцев были расселены по таким дальним странам, как США, Австралия, Бразилия и Тунис", - писал Сорос в газете Financial Times в июле 2015 года.

"План Виктора Орбана, ставящий вопросы безопасности границ выше человеческих прав беженцев и мигрантов, грозит расколоть и разрушить Евросоюз. Будут попраны ценности, на которых он был построен, и нарушены законы, которыми он должен управляться", - заявил он два месяца спустя в другой публикации.

Виктор Орбан осуществил свой план и, как признают даже его оппоненты, убедил большинство венгров в том, что от мигрантов исходит опасность. Сторонники премьера уверены, что каждое террористическое нападение в Европе подтверждает его правоту: миграция должна быть остановлена.

А несогласные, стало быть, действуют против интересов государства.

"Чтобы продвигать свои интересы, Сорос платит нескольким организациям, замаскированным под гражданские объединения. У него целая сеть - со своими защитниками, своими СМИ, сотнями людей и даже своим университетом", - заявил Орбан в радиовыступлении в минувшую субботу.

"Идеологическая война"

"Мы думаем о боге, нации, семье. А они хотят мультикультурности. Они не признают, что человеческая жизнь выше прав человека, они не признают, что безопасность большинства важней прихотей меньшинства, не знают, что сильная нация важней мультикультурности. Это идеологическая борьба, и в идеологическую эту борьбу превратили они", - так заявляет Лоренц Нача, президент Союза молодых христиан-демократов Венгрии.

Христианско-демократическая партия - партнер премьера Орбана и правящей партии Фидеш в правительственной коалиции.

Лоренцу Нача 27 лет. Логику борьбы с опасным инакомыслием он объясняет мне в кафе через дорогу от замка Национальной ассамблеи, исполненного в стиле готического возрождения.

Лоренц хочет быть депутатом и не исключено, что после выборов в парламент в 2018 году он будет работать в этом красивом здании.

В Будапеште на каждом шагу - отличные кафе с хорошим кофе и потрясающими сладостями, лужайки ухожены, wi-fi летает, за тяжелыми дверями изящной ковки - галереи и модные магазины, на улицах - чистые машины и добрые собаки.

Все как в Европе, вот только разговоры про НПО с западными грантами - как в России, все больше с подозрением и обвинениями в работе на далекого врага. 

Молодой активист уверен, что дело НПО - заниматься местными делами: помогать детям и старикам, обустраивать спортплощадки, проводить соревнования и концерты. Как и господин Ковач из правительства, он обращает мое внимание на то, что в Венгрии - 62 тысячи негосударственных организаций.

И вот из этих 62 тысяч, говорит Лоренц Нача, какие-то шестьдесят мутят воду и лезут в политику.

Подавляющее большинство, подчеркивает собеседник, действуют в государственных интересах, и их щедро, на миллиарды форинтов, финансирует венгерское государство.

Не хуже, чем в России, где, как стало известно на этой неделе, объем президентского финансирования по системе грантов будет увеличен до 7 миллиардов рублей.

Неизвестно, тратятся ли деньги венгерских налогоплательщиков на затеи, популярные в России: патриотические авто- и мотопробеги, финансирование праздников для ветеранов силовых органов и монументальные провластные граффити.

Но с теми, чья деятельность противоречит генеральной линии, уточнять отношения планируют по российскому образцу.

Деньги "неизвестных источников"

В начале апреля в парламент был направлен проект закона, который накладывает обязательства на неправительственные организации, получающие финансирование из-за рубежа.

Как написано в преамбуле, "пожертвования из неизвестных иностранных источников могут позволить зарубежным заинтересованным группам проводить в политической и социальной жизни Венгрии свои интересы вместо общественных".

Если размер таких пожертвований превысит 7,2 миллиона форинтов (примерно 24 тысячи евро по нынешнему курсу) получающие их НПО будут обязаны в две недели зарегистрироваться в специальном списке. В любых публикуемых материалах они должны будут указывать, что финансируются из "неизвестных источников за границей".

Слова "иностранный агент" не использованы, но как и в России, венгерские власти ссылаются на американский "Закон о регистрации иностранных агентов" (FARA).

Американский закон регулирует отношения организаций, которые занимаются лоббизмом с целью принятия решений, выгодных властям других стран. Венгерские законодатели вслед за российскими уверены, что, получая деньги из-за рубежа, НПО занимаются политическим давлением.

Типичным объектом жгучей нелюбви венгерских властей можно считать Венгерский Хельсинский комитет, работающий в области защиты гражданских прав. 35% бюджета Хельсинского комитета - деньги от соросовского фонда "Открытое общество".

Помимо этого правозащитники получают деньги из Комиссариата ООН по делам беженцев, ЮНИСЕФ и Еврокомиссии. Многостраничные отчеты об этих "неизвестных источниках" Венгерский Хельсинский комитет и так каждый год направляет властям.

И хотя, как следует из беседы с со-председательницей организации Мартой Пардави, венгерских подопечных у ВХК гораздо больше, чем мигрантов, достается ему в основном за юридическую поддержку тех, кто ищет в Венгрии убежища.

Венгерский Кафка

В прошлом году на убежище в Венгрии рассчитывали 29 тысяч иностранцев. Но большинство, быстро поняв бесперспективность такой затеи, даже не стали дожидаться решений иммиграционных властей.

425 человек все-таки добились того, чтобы негостеприимное государство признало их беженцами.

Юристы Хельсинского комитета представляли в судах интересы 150 человек. Успехом, как говорит Пардави, можно было считать исход, при котором суд возвращал материалы об отказе в предоставлении убежища для нового рассмотрения в иммиграционном ведомстве.

С 28 марта, когда всех просителей убежища автоматически задерживают в лагерях на границе, этой работы у ВХК резко поубавилось. Не потому, что беженцев стало настолько меньше, а потому, что у юристов организации нет никакой возможности попасть в эти лагеря.

"Юрист получает из иммиграционной службы имейл, где написано, что один из содержащихся в лагере просит представлять его интересы, - рассказывает Пардави. - В письме говорится, что доступ в лагерь возможен с доверенностью на представление интересов этого человека. Доверенность можно получить при персональной встрече с заявителем. Наш юрист пишет "Когда я смогу попасть в лагерь?". Ему отвечают, что попасть в лагерь можно только с действующей доверенностью. Это Кафка!"

Будапештское отделение Transparency International - еще одна организация, чья деятельность вызвала неудовольствие венгерских властей. В прошлом году в глобальном "Индексе восприятия коррупции" Венгрия съехала на семь позиций и среди 28 стран ЕС находится на 25-м месте.

Золтану Ковачу, представителю правительства, ясно, откуда ветер дует: "Из 10 человек, работавших над этим докладом, восемь так или иначе связаны с сетью Сороса. О какой объективности можно говорить!"

Йозеф Петер Мартин, исполнительный директор будапештского офиса Transparency International, называет это диалогом в стиле пост-правды.

Деньги от "Открытого общества" Сороса составляют в бюджете организации всего 7% говорит он, и, к тому же, к публикации коррупционного индекса никакого отношения не имеют, та как эта работа была оплачена головным офисом в Берлине.

54% финансирования Transparency International получает напрямую от Еврокомиссии, но даже это, как следует из законопроекта, будет называться "неизвестными источниками". Страна, входящая в Евросоюз, считает поддержку ЕС в адрес негосударственных организаций подозрительной?

"Главное - то, что им хочется иметь врагов, - говорит Йозеф Петер. - Это популистское правительство. Она из отличительных черт популистов - им всегда нужны враги. Долгое время таким врагом был Евросоюз. Это вообще абсурдно, потому что 6% венгерского ВВП в прошлом году происходило из ЕС. И при этом правительство постоянно лупит этот самый Евросоюз".

"Остановим Брюссель"

Новая линия метро обошлась в полтора миллиарда евро. 600 миллионов евро поступили из фондов Европейского союза.

Теперь новые вагоны четвертой линии, как и все остальное будапештское метро, обклеены агитацией против политики ЕС.

"Остановим Брюссель" - написано на плакатах с решительно выставленной вперед ладонью. Они извещают пассажиров о кампании "национальной консультации".

Это социологическое новшество - еще один раздражитель в отношениях Венгрии с остальной Европой.

Пару недель назад каждый гражданин Венгрии получил бумагу с шестью вопросами. Половина опросника относится к вопросам миграции и работе НГО.

Социологи, считавшие верхом некорректного подхода знаменитое "Вы уже перестали пить коньяк по утрам?", очень удивятся. 

Вот, скажем, вопрос номер четыре: "Все больше организаций, поддерживаемых из-за рубежа, действуют в Венгрии с целью вмешательства во внутренние дела нашей страны. Эти организации могут поставить под угрозу нашу независимость. Как вы думаете, что надо делать Венгрии? (а) Потребовать от них зарегистрироваться, обозначить цели своей работы и источники финансирования. (б) Позволить им продолжать их рискованную деятельность безо всякого надзора".

В похожей манере изложены постулаты о связях "некоторых международных организаций" с разгулом нелегальной миграции, ее корреляции с террором, и "опасном шаге" Брюсселя в области установления тарифов на энергоносители.

Собрав ответы, власть сможет говорить, что на закон об НКО существует четкий общественный запрос.

Орбан делает за Европу исторический выбор

Те, кто выходит митинговать в Будапеште, протестуют против такого манипулятивного подхода.

На плакатах "Остановить Брюссель" заклеивают "Брюссель" и пишут "Орбана" или "Москву".

Но так думают недовольные в Будапеште. Как и в Москве, позицию либеральных слоев венгерской столицы не следует принимать за мнение всего общества.

Социологи полагают, что апокалиптическими заявлениями о нашествии мигрантских орд на христианскую Европу Виктор Орбан создал себе и своей партии прочную поддержку.

"Сила Орбана - в том, что он и его команда всегда умели выстроить вокруг этих порой мелких и сиюминутных соображений огромный нарратив, который легитимизирует их в исторических, чуть ли не вселенских масштабах. История с мигрантами и нынешние консультации "остановить Брюссель" - часть этого", - рассуждает Александр Астров, декан факультета международных отношений CEU.

Но он не согласен с теми, кто видит в позиции премьера только ловкую игру перед следующими парламентскими выборами. Нет, о несовместимости с мусульманами, невозможности "сдать Европу мигрантам" венгерский премьер говорит всерьёз.

"Людям в России надо понять, что Европа это не данность, что за Европу всегда шли идеологические и политические войны. Орбан видит себя наследником этой традиции. Всегда, особенно в переломные исторические моменты, у Европы был выбор, и Европа определяла себя, делая выбор, - говорит Александр Астров. - Скажем, с Наполеоном или теми, кто пытается его остановить. С венгерскими революционерами 1848 или с альянсом консервативных сил России и Австро-Венгрии, которые пытаются эту революцию подавить. Традиции понимания Европы, которую надо всегда выбирать".

По мнению Астрова, премьер-министр сделал ставку на такой выбор и стал региональным лидером. А заодно и любимцем всех европейских крайне правых и тех, кто просто не может высказать вслух то, что говорит венгерский премьер.

Европротокол - это надолго

А что выберет сама Европа, точнее - органы ЕС, которые неконкретно, но весьма гневно высказались и про ситуацию с университетом, и про закон об НГО и, еще раньше, про отказ Венгрии принимать мигрантов в рамках европейских квот на распределение искателей убежища?

Ответ на этот вопрос тонет в подробностях европроцедур. Проводником в этом лабиринте согласился побыть Тамаш Кенеши, автор блога Eurologus, освещающего взаимоотношения Будапешта и Брюсселя.

Ситуация с университетом и предполагаемым законом об НГО выглядит серьезней, но и здесь, предсказывает Кенеши, жесткая реакция Еврокомиссии выглядит маловероятной.

Теоретически можно было бы реализовать Седьмую статью Устава ЕС - так до сих пор и не применявшееся положение о приостановке прав страны-члена ЕС из-за систематического нарушения закона.

На практике одно только решение начать разбирательство по этой статье требует 4/5 голосов всех стран Евросоюза.

И даже если этот барьер будет преодолен и, путешествуя из Еврокомиссии в Совет министров ЕС несколько раз, дело дойдет до финального голосования, потребуется полное единогласие. А его не будет, уверен автор Eurologus.

И все из-за того, что помимо Венгрии существует и еще один претендент на аналогичное наказание - Польша, также вызвавшая критику своими реформами правосудия и ограничениями в сфере масс-медиа.

"Если ситуация дойдет до такой точки, то Польша использует свое вето в отношении Венгрии, а Венгрия будет голосовать против приостановки прав Польши. Правительства в этих двух странах все это отлично понимают", - говорит Келеши.

"Вывод, к которому мы приходим: ЕС не решит ни одной из этих проблем", - резюмирует он. Если что-то и изменится, то только в результате противодействия властям внутри страны.

Вслед за всеми другими собеседниками он вспоминает последний пример того, как Виктор Орбан пошел на попятную: после массовых протестов осенью 2014-го правительство отказалось от идеи вводить налог на интернет-траффик.

Многие другие реформы, которые либеральные критики сочли губительными, такого сопротивления не вызвали.

А премьеру Орбану, уверен автор, не смертельная битва с европейскими структурами будет даже на руку.

"У Орбана есть талант собирать людей под свои знамена против чего-нибудь. И если нужна схватка, он добьется схватки".

Трудности перевода

Екатерина Дунаева, доцент Школы международных исследований и политических наук в университете Петера Пазмани, не знает, как сказать по-русски или по-венгерски "participatory democracy".

"Партиципаторная демократия?" - пробую я. Тот факт, что в обоих языках нет удобного выражения для описания демократии, основанной на вовлечение людей в процесс, много говорит о состоянии общества, уверена Дунаева.

Она считает, что говорить надо не о вражеской силе (а это касается и преувеличения российской роли в последних событиях), а о том, почему люди не верят в политику.

"Утрата иллюзий у молодых и вообще у всего населения. Аполитичность. Что такое политика для венгров? Нечто тождественное коррупции? Почему люди в массе не идут на улицы?"

Дунаева и большинство других собеседников не обнаружили твердых доказательств тому, что Россия учит Венгрию как быть с демократией и гражданским обществом.

Хотя ставшее знаменитым выступление венгерского премьера в 2014 году, где он говорил о необходимости смены модели на "нелиберальную демократию" и о том, что страны типа России и Турции развиваются и без либерализма, явно указывает на то, что перенять методы восточных соседей он был бы не прочь.

Марта Пардави из Хельсинкского комитета считает, что обмен опытом существует.

"Очевидно, что игра идет по одним нотам. Это не совпадение, это происходит преднамеренно. Обмениваются информацией о том, как действовать и как говорить. Как использовать масс-медиа, какие мифы и какие фейковые новости, - утверждает Марта Пардави. - Я думаю, многие европейские правительства осознают, что возможность призвать Венгрию к ответу была упущена. И это отсутствие осуждения позволило другим пойти тем же путем. Польша, Македония и многие другие следуют венгерскому примеру".

Митинги в защиту университета все-таки внушают надежду Александру Астрову.

"Мы увидели, что Венгрия - не Россия и не Турция. То, что проходит в России и проходит в Турции, может быть, не пройдет в Венгрии". Студентов, севших на площади Октогон после окончания митинга 9 апреля, никто не разгонял, полиция дожидалась, пока они не разойдутся, подчеркивает он.

Те, кто выходит на улицы Будапешта, знают, что разница - есть. "Если бы я не верила в то, что люди способны все это остановить, то и не пришла бы", - говорит Анна-Мария, пока Площадь Героев заполняется людьми с плакатами и флагами.

Но сколько митингов и митингующих нужно, чтобы заставить власти изменить курс, никому не известно.

Русская служба BBC