В Москве вспомнили о жертвах трагедии «Норд-Оста», сообщают в среду, 26 октября, СМИ. Акция памяти, начавшаяся с минуты молчания, прошла на площади у Театрального центра на Дубровке. Теракт произошел 14 лет назад. Российские медиа упомянули об этом событии вскользь.
«Потому что ее, как давно было сказано сверху, особо не нужно поднимать, –добавила она в интервью Русской службе «Голоса Америки». – Она очень невыгодна для сегодняшней власти. События трагические, в результате использования газа российскими спецслужбами погибло очень много людей. И в этой связи, думаю, поднимать эту тему (руководству РФ) не выгодно. Ничего нового власти не придумали в свое оправдание».
По словам Пелевиной, если власти и раньше максимально замалчивали трагедию, то сейчас это стало еще более очевидным.
«Я сегодня была у здания ДК на Дубровке, – продолжила она. – Все меньше появляется людей. В общем, поэтому реакция медиа ясна и понятна. Другое дело, что мы, как общество, должны это помнить. Не только потому, что погибло много людей, но и потому, что мы не знаем ответа на многие вопросы».
На взгляд правозащитника, точки над «i» не расставлены, и проблему до сих пор пытаются замалчивать.
«Тем самым, продолжают кормить общество ложью, – утверждает она. – Вопросы (к Кремлю) были как раз связаны были со штурмом, с временем его начала, с применением газа. Но российская сторона ссылается на вещи, которые не существуют в природе. В 2010 году, когда российская сторона отвечала на вопросы СПЧ, она ссылались на то, что штурм был сделан тогда, когда он был начат в связи с тем, что в тот момент начался расстрел заложников террористами. Это откровенная ложь».
Слава богу, до сих пор еще много живы-здоровы бывшие заложники, которые говорят, что это просто вранье, говорит Наталья Пелевина.
В свою очередь, экс-депутат ГД и полковник КГБ в отставке Геннадий Гудков также считает, что тема не выгодна для российских властей по нескольким причинам.
«До сих пор не ответов на многие вопросы, – пояснил он. – В первую очередь, вызывает недоумением, почему не удалось спасти людей, которых по сути дела освободили от взрыва террористов. Я много раз об этом говорил, и повторю еще раз, что лично я наблюдал: в ночь перед штурмом огромное количество машин «Скорой помощи», концентрация врачей напротив здания был развернут госпиталь – все, по сути, все было готово к тому, чтобы оказать медицинскую помощь, потому, что готовились ко всему – и к взрыву, и к чему угодно.
Совершенно очевидно, что был дан приказ на уничтожение всех террористов, настаивает Гудков: «Были произведены контрольные выстрелы, то есть речь шла о том, чтобы не допустить публичного разбирательства причин произошедшего, кто провел (террористов), кто этому способствовал, кто финансировал и так далее. Совершенно очевидно, что это можно было сделать, поскольку открытый бой шел более сорока минут. У «Альфы», насколько я знаю, а я несколько раз общался с теми, кто принимал участие в штурме, не было никакой команды брать живыми. И это вопрос, на который я не могу дать никакого вразумительного ответа».
С точки зрения Гудкова, Москвой было очень много ошибок в организации силового штаба и допущено масса других тактических упущений.
