Первомай — великий праздник, только надо буквально понимать смысл выражения «международная солидарность трудящихся».
Первомай — великий праздник, только надо буквально понимать смысл выражения «международная солидарность трудящихся».
«Международность» — это вовсе не «ворон ворону глаз не выклюет». Разные народы — не бюрократы разных стран и разных организаций, которые вроде бы ссорятся и даже воюют, но глаза теряют не они, а их подданные. Нет народа «чиновники», нет нации «убийцы», нет этноса «конформисты», и поэтому Первомай никогда не принадлежал Ленину, Сталину, Путину и всем, кто плоть от их плоти и безжизненность от их безжизненности.
Единственные два народа живут на Земле: те, кто нуждается в помощи, и те, кто может помочь. Первомай для тех, кто может помочь. Он начинался как помощь тем, кого били и убивали, кого, извините, эксплуатировали. И если бы не Первомай — и сегодня бы эксплуатировали.
Шизоидность российского Первомая в том, что советские люди одновременно кичились тем, что бескорыстно помогают несчастным всего мира, и при этом сами чувствовали себя глубоко несчастными, обобранными, обиженными и с волчьей завистью глядели на жизнь нормальных людей — да-да, «западные люди» это всего лишь нормальные люди. Помощь нуждающимся была (и остается) лживой — помогают оружием, помогают несвободой и завоеванием, помогают разорением. А как иначе? Чем богаты, тем и рады помочь!
«Солидарность» — это не стадность и не сектантство, составляющие два других полюса российской шизоидности. «Солидарность» — не демократический централизм, ныне называемый вертикалью власти. Солидарность — это не безумная комбинация конформизма, растворяющего личность в бесправной и безликой массе, с чудовищным эгоизмом. Не индивидуализм, как на Западе, а именно эгоизм — подлый, крысятнический, лгущий самому себе, но и другим, и от этого особо опасный. Никто так не злится на живых людей, как человек, совершивший внутреннее самоубийство, ставший марионеткой им же выдуманной лжи.
Маленький пример из религиозной жизни. Священник Александр Мень в юности познакомился с кругом «мечевцев» — московских православных, чьи духовные наставники были перемолоты Конторой. Отца Александра оттолкнула их ксенофобия — унаследованная с дореволюционных времен неприязнь к католичеству и всему, что не укладывалось на прокрустово ложе их представлений о православии. Мень решил работать на создание такой христианской среды, которая была бы открыта миру, солидарна со всеми верующими и ищущими. Среда появилась, но оказалось, что открытость — это еще не солидарность. Открытость может быть очень избирательной. С католиками песни поют, а с украинцами — боятся. Потому что будешь петь с украинцами — твой приход уничтожат, а с католиками будешь петь — пожалуйста, это надзиратели вытерпят. И выходит псевдосолидарность, которая хуже откровенного изоляционизма. То же сектантство на новый, путинский лад. Внешне похоже на то, как жил Мень под Брежневым, а все же не то, потому что солидарность-то выборочная. А избирательная солидарность — такое же сатанинское явление как избирательная справедливость.
«Трудящиеся» — это самое сложное. Вот радостный рапорт из завоеванного Крыма: половина тамошних предприятий, оказывается, военные. На кремлевском жаргоне — «оборонно-промышленный комплекс». При воинственных украинцах военные заводы не работали, при русских миротворцах — обещано, что заработают, их продукция страшно нужна России! Нам есть куда обороняться!! Пять шестых ждут нашего миротворчества!!!
Так вот, есть Христос, есть антихрист. Есть труд, есть антитруд. Труд на «оборону» — не труд. «Ратный труд на благо мира» — попросту военщина. Не трудится тот, кто охраняет, кто лжет, кто запрещает. И лизать диктатора, и диктаторствовать — одинаково не труд. Труд — это «своя игра», своя любовь, своя честность, свой риск, своя выдумка. Своя вера — не конформистская религиозность, а «езда в незнаемое». Это — труд, а езда на танках в Грузию или в Украину — антихристово безделье.
Так что да здравствует международная солидарность трудящихся! Оглянитесь — есть те, кому хуже, чем нам. Да-да, хуже, даже чем нам, живущим в звереющей, оскотинивающейся стране. Хуже, чем нам, которых через полгода могут перебить те, кто сегодня затаскивает на Выставку достижений народного хозяйства достижения атомного милитаризма. Хуже, чем нам, потому что мы-то все-таки заслужили, десятилетиями идя на компромиссы, а другие — не заслужили. Так что Первомай — праздник не для тех, кто ищет помощи, а для тех, кто хочет и может помочь. А уж поможет ли кто нам — извините, как Бог решит. Мы за себя уже нарешались, хватит.
